Депутат от фракции ГД Арсен Торосян, говоря об «эпохе мира», заявил, что мы должны сломать стереотипы о том, что не можем жить в мире с нашими соседями, а если не сделаем этого, навечно останемся на буксире, который всегда будет нести нам новые бедствия. Говорит об этом Арсен Торосян, но очевидно, что так думают все «идейные» «мойшаговцы» (то есть те единичные особи, которые думают не только желудком и нижними конечностями), следовательно, следует остановиться на этом вопросе поподробнее.
В целом, конечно, идея правильная. Да, ни мы не исчезнем и не переселимся из нашего региона, ни турки с азербайджанцами, следовательно, надо разработать какие-то модели мирного сосуществования. Только вопрос: а почему Никол Пашинян или его «идейные» не говорили об этом до 44-дневной войны? Ведь такая возможность существовала, а рейтинг у Никола был таким высоким, что он катался по городу на велосипеде и делал селфи на улицах Еревана практически без охраны, то есть был «парнем, ломающим стереотипы».
На самом деле Никол Пашинян уже тогда думал о том, чтобы «сломать эти стереотипы», избавиться от «постоянного буксира» и искать пути мирного сосуществования с соседями с помощью компромиссных решений. Но как? Было два возможных варианта. Первый – откровенно поговорить с народом, представить «компромиссные решения» (проще говоря, сообщить о готовности «снизить планку») и объяснить, что если мы этого не сделаем, останемся на том же буксире, который «всегда будет приносить нам новые бедствия». И второй – спровоцировать войну, повести армию на разгром, загубить целое поколение и в результате создать ситуацию, где «мирное сосуществование с соседями» будет нам попросту навязано на унизительных условиях и под угрозой физического уничтожения.
Пойдя первым путем, мы сохранили бы армию, сохранили всю бывшую НКАО с очень высоким статусом независимости и Лачинский коридор шириной не менее 20 километров, сохранили бы жизни тысяч молодых ребят, сохранили бы свою роль самостоятельного фактора в регионе; но существовал риск, что в таком случае Никола обвинили бы в «побратимстве». И поэтому Никол Пашинян выбрал второй путь. Причем выбрал сознательно. По его логике, если у нас не будет боеспособной армии, а имеющаяся окажется в психологически подавленном состоянии, народу будет проще смириться с перспективой жизни в мире с соседями ценой отказа от части родины, то есть сломать стереотип будет проще. Потому он и не остановил войну 19 октября, потому до сих пор и держит армию в психологически подавленном состоянии, через день раскрывая шпионов и предателей... Потому что если главное – это «сломать стереотипы», значит, за это можно заплатить любую цену. Более того, он вошел в роль человека, готового заплатить любую цену настолько самозабвенно, что, возможно, даже расстроится, если от него потребуют меньше, чем он готов отдать.
Точь-в-точь как в том анекдоте про героиню, которую приглашают в Стамбул, обещая работу – уход за пожилыми людьми, и через неделю она пишет в письме подруге, мол, «кошмар какой-то, эти идиоты, вместо того чтобы отобрать у меня паспорт и запихнуть меня в бордель, и в самом деле привезли меня ухаживать за какими-то старухами».
Марк Ншанян