Итак, Армянский национальный конгресс будет участвовать в предстоящих парламентских выборах, а значит, внутриполитическая борьба будет довольно интересной и нестандартной.
Почему нестандартной? Потому что, с одной стороны, выборы превратятся в борьбу не на жизнь, а на смерть между Николом Пашиняном и Робертом Кочаряном, с другой стороны, у этих двоих будет полная солидарность в вопросе борьбы с Конгрессом. Понятно, почему. Каждая из этих сил видит в другой идеального соперника и будет делать все, чтобы между ними вдруг «не затесалась» третья сила.
А ведь действительно, Роберт Кочарян для Никола Пашиняна именно такой соперник, о каком можно только мечтать. Потому что тот, кто потерпел неудачу во всех сферах государственного управления, понес позорное поражение в войне, а потом, столкнувшись с растущими вызовами, принял позицию страуса, осмелился бы заявить о намерении продлить собственную власть, вместо того, чтобы сделать харакири, только в одном случае: если бы в качестве основной альтернативы ему общество видело такого деятеля, как Кочарян – с кровавым прошлым и по самое горло повязшим в коррупции. Поэтому понятно, что Пашинян, приклеившийся к собственному креслу, сделал бы все возможное, чтобы именно Кочарян воспринимался обществом как основная альтернатива его власти. И ему удалось добиться этого, стоило только несколько раз поймать и отпустить Кочаряна по странным обвинениям – и все, сделал его политическим фактором.
Кочарян, в свою очередь, со своим преступным прошлым и при всеобщей ненависти к себе мог получить шанс вернуть себе власть только в одном случае: если бы невменяемые действующие власти довели страну до разрухи, потеряли Арцах, поставили под угрозу Сюник и государственность в целом, вывели казнокрадство под прикрытием борьбы с коррупцией на государственный уровень, в плане ненависти и цинизма превзошли даже его самого, и прочее. Мог ли Кочарян осмелиться вернуться в большую политику и даже надеяться на успех, имея основным соперником более или менее нормальную политическую силу? Конечно, нет. В таком случае «самого молодого пенсионера» заботило бы только одно: избежать уголовной ответственности, спасти награбленное с минимальными потерями и сделать перспективные инвестиции в какой-нибудь тропической стране. Но такая напасть, как Никол Пашинян, открыла перед ним колоссальные возможности, пробудив надежду вернуться к власти, а с точки зрения бизнеса эта возможность гораздо соблазнительнее, чем любые перспективные инвестиции в любой стране мира.
К сожалению, при любом исходе такой «разборки» двух авантюристов пострадает государство, но ни того, ни другого это не особо беспокоит. Один борется за возвращение неограниченных финансовых возможностей, другой – за болезненное честолюбие, тягу к власти, правительственные особняки и премиальные и, конечно, за тысячи лайков под фотографией, на которой он развалился и спит в обнимку с бутылкой вина. Один считает себя «единственным мужчиной» только потому, что в решающие моменты осмеливался приказать стрелять (ему, наверное, кажется, что другие так не поступали исключительно из страха и недостатка решимости), другой мнит себя неоцененным Спасителем. Тогда как в нормальном государстве с сознательным обществом место одного из них было бы в тюрьме, а другого – в психиатрической клинике.
Армен Багдасарян